Жизненный путь Мастера Коичи Тохэя
Коичи Тохэй родился 20 января 1920 года в Токио, где его родители работали после окончания Университета Кэйо. В начале 1923 года семья перебралась в родовое имение Тохэев в Акабанэ (префектура Тотиги). Отец не хотел уезжать из столицы, но дед Кин-итиро настоял на переезде, поскольку ему требовалась помощь в содержании старинного имения. Это имение существует и поныне, оно расположено в 60 милях к северу от Токио, в префектуре Тотиги, округ Хага, район Итикай, Акабанэ. На его землях расположена штаб-квартира Международного общества ки.
В детстве у Коичи было очень слабое здоровье. Будучи беременной его мать Томико перенесла тяжелую пневмонию. Врачи посчитали ее случай безнадежным и отказались от нее, но она смогла выздороветь, а когда родился Коичи, окружила его беспредельной заботой. Стоило ему чихнуть, как она не пускала его в школу. Чрезмерная озабоченность матери его здоровьем сделала Коичи болезненным, он действительно часто болел.
В то время его отец Макото служил управляющим в сельскохозяйственном колледже (сейчас это Сельскохозяйственный колледж Киохара в г. Уцуномия) и преподавал там дзюдо. Когда Коичи исполнилось девять, он привел его в додзё. Коичи тренировался с ребятами, которые были старше его и крупнее, постепенно становился сильнее и реже болел. В 14 лет он уже получил черный пояс.
В возрасте 16 лет Коичи поступил в подготовительную школу при Университете Кэйо. Он записался на интенсивную программу, экзамены по которой считались предельно трудными. Ему часто приходилось учить английский по пути до школы, некоторые вопросы он зубрил утром по дороге на экзамен, но благодаря оптимизму и удаче смог закончить программу с наивысшими оценками.
Поступив в университет, он присоединился к местной группе дзюдо. Однажды весной во время тренировки партнер, который был значительно крупнее Тохэя, сумел провести мощный бросок, Коичи сильно ударился и повредил грудную клетку. Вечером у него возникла острая боль, которая длилась около часа. На следующий вечер боль повторилась. Коичи обратился в больницу, где у него диагностировали плеврит и сразу же госпитализировали.
Через день лихорадка спала, и он подумал, что все обошлось. Выписываясь из больницы через 17 дней, он полагал, что возвращается к нормальной студенческой жизни, и спросил у врача, когда сможет возобновить занятия дзюдо, но тот категорично заявил, что Тохэй никогда больше не сможет заниматься ни дзюдо, ни теннисом, ни даже пинг-понгом. В то время еще не существовало антибиотиков, и плеврит считался очень серьезной болезнью. Врач объяснил Коичи, что его тело — как треснувшая чашка. Самое большее, что он может себе позволить, — короткие прогулки. Ему было рекомендовано не поднимать высоко левую руку, избегать любого сотрясения грудной клетки и не повышать голос.
Вернувшись домой, Тохэй старался следовать рекомендациям — разговаривал шепотом, избегал любого сотрясения тела, был болезненно внимателен, стараясь не споткнуться о самый маленький камешек. Он стал нервным и слабым, и тогда отец решил, что ему следует поехать в реабилитационный центр на побережье Оараи в префектуре Ибараки, чтобы восстановить здоровье.
Когда он уже провел на побережье некоторое время, его сосед вдруг заметил, что Тохэй, кажется, выглядит даже более слабым, чем когда приехал сюда, и добавил, что прибрежный воздух слишком резок для плеврита и ему лучше было бы отправиться в горы. Это замечание сильно расстроило Коичи, и однажды после прогулки у него резко подскочила температура. Врач диагностировал рецидив плеврита. Проведя в постели три дня, Тохэй отправился назад в Акабанэ.
Домой он добирался в кузове грузовика. По дороге им встретилась группа детей, несших японский флаг с траурной лентой. Дети отдали честь проезжавшему грузовику. Тохэй не сразу понял, что его приняли за солдата, погибшего на войне в Китае. Он был таким бледным и истощенным, что напоминал скелет, обтянутый кожей. Ужас этого открытия заставил его осознать, что он должен сам вытащить себя из болезни, которая охватила лишь его тело, но не ум или внутреннее «я».
В Японии делают различия между физической болезнью (бёоки) и слабостью ки (ки-но ямаи). Усиливая ки человека, можно преодолеть физическую болезнь.
Тело может быть слабым, ум — унылым, но у ки нет ограничений.
Решив взять жизнь в свои руки, Тохэй перечитал все книги в доме, посвященные самосовершенствованию: Аналекты Конфуция (Лунь юй), Мэн-цзы, Библию, великие книги Востока и Запада, и особенно Сайконтан («Корни мудрости»), который выучил практически наизусть.
Постепенно его здоровье восстанавливалось, и после года отсутствия он наконец возобновил учебу в университете. За этот год он многое понял и все сильнее убеждался, что лишь чтения книг недостаточно. Пока он читал жизнеописания героев Плутарха, он чувствовал себя храбрым и сильным, но стоило отложить книгу, как он опять превращался в самого себя, слабого и больного. Он хотел чего-то большего, но чего?
Однажды младшая сестра подарила ему книгу, озаглавленную «Мой учитель», которая принадлежала перу Тэцудзю Огуры и представляла собой жизнеописание знаменитого мастера меча и каллиграфа Ямаоки Тэссю, жившего в конце XIX века. Этот подарок вдохновил Тохэя. В конце книги сообщалось, что сэнсэй Огура пребывает в здравии и преподает в школе Итикукай в Накано, Токио.
Тохэй решил, что перед ним открывается путь к спасению, и, не сказав никому ни слова, особенно матери, на следующий же день отправился в додзё. Оказалось, что управление додзё к тому времени перешло к одному из старших учеников Огуры Тэссо Хино. Когда Тохэй пришел туда, сэнсэя в додзё не было и посетителя встретила его жена Мити. Тохэй с воодушевлением рассказал ей о себе, своей болезни, книге и о том, как страстно он хочет обучаться в Итикукай. В ответ она весьма холодно сообщила, что ему лучше отказаться от мысли практиковать в додзё, потому что на тренировках ему придется кричать во весь голос и его будут изо всех сил бить по спине. Если у него плеврит, тренировки могут убить его. Тохэй стал упрашивать не отказывать ему, и в этот момент в додзё вернулся Тэссо Хино. Он посочувствовал Тохэю и согласился обучать его при условии, что тот начнет с дзен-медитации (дзадзен). Когда он укрепит тело с помощью дзадзен, он сможет присоединиться к мисоги с его мощным дыханием и громкими выкриками.
Занятия дзадзен занимали всего три дня в месяц и вел их настоятель храма Дайтокудзи в Киото Дзёсэй Ота. Он с удовольствием проводил сессии интенсивной медитации (сэссин, что значит «встреча с умом») с учениками Итикукай, которые занимались очень усердно. Священник с одобрением относился к Тохэю, потому что тот мог сидеть в медитации всю ночь, не отвлекаясь. Через 6 месяцев Тохэй уже делал это без усилий. В августе 1937-го он наконец был допущен к мисоги.
Мисоги — старинная синтоистская практика, основанная на дыхательном методе, называемом Эйсэй-но дэн, что значит «учение Божественного мира». Внешне она выглядит очень просто: ученики сидят на коленях и громко скандируют слова из древней молитвы, сопровождая каждый выкрик ударом ручного колокольчика. Однако форма этой практики в Итикукай была очень суровой. Приходя в додзё, участники должны были сдать кошельки, часы, сигареты и обувь, чтобы никто не мог сбежать ночью. И все-таки желающие находились. Один ученик, не вынеся жестокой тренировки, забрал тапочки для туалета и шел в них пешком более трех миль из Накано в Ёцую.
Практика начиналась в 6 часов вечера в четверг. Учеников обучали основам техники дыхания и тому, как выкрикивать слова оглушительно громким голосом. Им сообщали, что они должны вложить всего себя полностью в каждый звук. В отличие от других форм практики, в Итикукай ученики должны были дойти до предела. Введение продолжалось до 8:30, затем все отправлялись спать. Утром их будил бой барабана, и все должны были быстро собраться в додзё, одетые в белые хакама (плиссированные юбки-штаны), завязанные внизу живота. Новички (сёгаку) садились в ряд, справа перед ними сидел ведущий (оса), слева два ассистента (кагуры), позади с непроницаемыми лицами располагались старшие ученики (цудои), в чьи обязанности входило бить во время выкриков раскрытой ладонью по спине новичков, чтобы те не ленились и не теряли силу воли. Оса начинал выкрикивать, кагуры подхватывали его ритм, и все начинали ударять в особые колокольчики (судзу), представляющие собой металлические цилиндры на длинной ручке, с заключенными в них стальными шариками. Колокольчики следовало удерживать в правой руке и, поднимая над головой, бросать вниз мощным рубящим движением, напоминающим удар мечом. Шарики в колокольчике ударялись в дно цилиндра с громким резким звуком, который еще усиливался, смешиваясь с выкриками.
Каждая сессия продолжались от 1 до 2 часов — практика, доводящая ваши ноги, руки, голос, дыхание и сознание до пределов выносливости. Утром проводилась одна сессия, затем три сессии до обеда, три — после обеда и еще одна — после ужина. Восемь сессий в день с одним часовым перерывом на обед и двумя 20-минутными перерывами. Цудои перемещались по залу и били новичков по спинам во время выкрика. У многих учеников спины распухли и кровоточили, но никто не смел остановиться или замедлиться. Не допускалось ни малейшего послабления — ведь мисоги считалось практикой жизни и смерти.
В Итикукай Тохэй делал всё, что запретил врач. Его грудь начала болеть, и Тохэй подумал, что плеврит возвращается. Но, будучи связан обязательством закончить тренировку, он решил не останавливаться, даже если это убьет его. Однако когда трехдневный тренинг закончился, боли не было. И она больше никогда не возвращалась. Годом позже он обследовался в больнице и выяснил, что плеврит прошел без следа. Это было необычно: такая серьезная болезнь чаще всего продолжается в какой-либо форме или оставляет следы. Эта сессия мисоги стала первым опытом, научившим Тохэя, что
тренировка духа помогает преодолеть физическую болезнь.
Пройдя первую часть практики мисоги, участники начинали выступать в качестве цудои. Тохэй предполагал, что бить новичков по спине будет легче, чем получать жестокие удары самому, но на деле все оказалось наоборот. От ударов руки очень быстро начинали опухать, а пузыри на ладонях, вздувшиеся от многочасовых ударов колокольчиком, лишь усиливали боль. Эта боль была даже хуже, чем от ударов по спине, потому что по руке отдавала в голову. Кроме того, от цудои ожидали большей вовлеченности в процесс, и голос становился куда более охрипшим.
Трехдневная программа, включающая по 8 сессий в день с небольшими перерывами, носила название «мару-цудои», или «круг цудои». К моменту окончания Университета Кэйо Тохэй посетил 60 мару-цудои. Он стал единственным, кто смог полностью завершить такое количество сессий.
Трем дням сессий мисоги предшествовали три дня дзадзен, и Тохэй никогда не прерывал их раньше положенного. Дзадзен-медитация начиналась вечером и длилась всю ночь, так что на лекции он шел прямо из зала. Не имея возможности поспать ночью, он спал на занятиях, однако всегда сохранял прямую и неподвижную позу, за что получил прозвище «Спящий Будда».
Через интенсивную практику мисоги Тохэй восстановил здоровье и стал намного сильнее. Он возобновил занятия дзюдо, но был разочарован тем, что на тренировках внимание уделялось лишь физической силе и техникам, не затрагивая развитие сознания. Ему не нравилось, что из двух людей с одинаковыми рангами побеждает тот, кто больше и тяжелее. Поскольку сам Тохэй был некрупным человеком, он с самого начала испытывал серьезные ограничения. Он пробовал заниматься кэндо и каратэ, но везде видел те же проблемы. Он хотел обладать настоящей силой, позволяющей встречаться с любым противником, а не только с оппонентом равной комплекции.
Однажды приятель Тохея по школе рассказал ему о чрезвычайно сильном мастере боевых искусств. Он написал рекомендательное письмо и направил Тохэя в Вакамацу-тё, в Токио, на встречу с этим удивительным человеком. Вывеска на здании гласила: «Императорское общество боевых искусств. Айкидо. Додзё Уэсибы». Это была первая встреча с Морихэем Уэсибой и боевым искусством айкидо.
Сэнсэя в додзё не было, но «домашний» ученик (ути-дэси) по имени Мацумото пригласил Тохэя войти. Тохэй спросил его, что такое айкидо, и тот безо всяких объяснений попросил Тохэя вытянуть руку. Ожидая, что может что-то произойти и будучи правшой, Тохэй протянул ему левую руку. Мацумото тут же вывернул ее и заблокировал крайне болезненным захватом. Тохэй не подавая вида продолжал смотреть на него. Мацумото должно быть почувствовал возможность контратаки и, поскольку не видел признаков того, что его блокировка работает, отпустил Тохэя.
Полагая, что об учителе судят по его ученикам, Тохэй был сильно разочарован и собрался уходить, но в этот момент в додзё вернулся Уэсиба. Невысокий, хорошо сложенный человек с белой бородой и широкой улыбкой совершенно не вписывался в образ сильного мастера боевых искусств. Смущенный и заинтригованный, Тохэй показал письмо и был приглашен в додзё для демонстрации техник айкидо. Когда Уэсиба начал без видимых усилий бросать людей намного больше него, Тохэю это показалось обманом. В дзюдо большой человек обычно может бросить маленького, но как возможно обратное? Все выглядело подстроенным!
Затем Уэсиба попросил его снять куртку и выйти на татами. Никогда еще человеку столь маленького роста не удавалось бросить Тохэя, но стоило ему взяться за край одежды Уэсибы, как он тут же оказался на полу. Он понятия не имел, как Мастеру удалось бросить его настолько легко, и не представлял, как мог бы предотвратить это. Он понял, что нашел то, что искал. Он начал заниматься на следующий же день.
Одно из упражнений, которое они изучали, называлось «кокю доса». Выполняя кокю доса, партнеры сидят на коленях в позе сэйдза с прямой спиной лицом друг к другу. Один партнер вытягивает обе руки на уровне груди, а другой удерживает его за запястья. Задача первого — столкнуть партнера, оставаясь в сидячей позиции. Второй партнер старается сохранять вертикальное положение. Раньше Тохэй не делал кокю доса и поначалу не мог понять, как это работает, любой мог столкнуть его, даже ученик-первогодка. Но однажды после трехдневной сессии мисоги он обнаружил, что никто в додзё, кроме самого Уэсибы, не может его сдвинуть. Через полгода он мог делать это постоянно, особенно после практики мисоги и дзадзен. Все в додзё были поражены его успехами.
Необычайно жесткая практика в Итикукай помогла ему понять важнейший факт:
единственный способ преодолеть трудности — оставаться полностью расслабленным.
Открытие, что расслабление делает вас сильнее, стало большим озарением. Это позволило Тохэю без труда бросать любого, кто полагался лишь на физическую силу. Уэсиба был абсолютно расслаблен, когда делал техники айкидо, но никогда не учил этому учеников.
Позже О-Сэнэй передал Тохэю обязанности по преподаванию айкидо. Тохэй обучал в полицейской академии в Накано, в частной школе О-кава Сюмеи в Мэгуро и пр. У него был черный пояс по дзюдо, но в айкидо он аттестован не был. Позднее, когда его призвали в армию, Уэсиба выслал ему сертификат на 5-й дан (черный пояс 5-го уровня). Это был первый ранг, полученный Тохэем в айкидо.
С декабря 1941 года японская армия вела активные бои по всем фронтам, особенно в Китае и на Малазийском полуострове, захватывая территории с невероятной скоростью. Однако после битвы за Мидуэй в июне 1942 года военные действия стали развиваться не в пользу Японии. Это заставило японское командование призывать в армию студентов. Тохэй окончил университет 30 сентября 1942 года, на полгода раньше положенного. Ему исполнился 21 год. Он прошел призывную комиссию и 1 октября был направлен в подразделение №36 Восточной армии как рядовой второго класса. Военная подготовка проходила недалеко от места, где он вырос — города Уцуномия в префектуре Тотиги.
Армия не выказывала никакого уважения способностям или интеллекту и даже, наоборот, старалась подавить их. Любимым занятием офицеров был поиск провинностей. Чего бы ни касалось дело — ухода за штыками и винтовками, починки обмундирования, чистки обуви — всегда находился повод для недовольства. Офицеры третировали солдат постоянно, поэтому у Тохэя была масса возможностей наблюдать и предсказывать их поведение. Так, он понял, что если сегодня они инспектировали обувь, то завтра будут проверять штыки. Зная их привычки, он никогда не становился жертвой.
В учебном лагере солдат учили биться врукопашную, используя вместо штыков деревянные палки. Новобранцы должны были противостоять хорошо тренированным офицерам. Ясно, что результат всегда был в пользу офицеров. Но Тохэй знал то, чего офицеры не знали: ты становишься сильнее, когда полностью расслаблен. Поэтому, оказавшись перед оппонентом, он держал палку очень легко. Офицер приказал думать о нем как о враге и атаковать изо всех сил. Тохэй громко переспросил, действительно ли надо атаковать офицера как настоящего врага. Офицер самоуверенно подтвердил приказ.
Тохэй приближался медленно, держа палку направленной в лицо офицеру. Офицер попробовал выбить палку. Если бы Тохэй держал ее жестко, как обычно делали новобранцы, она бы вылетела у него из рук. Но в данном случае палка моментально вернулась назад, как будто была связана с офицером прочным эластичным шнуром. Затем Тохэй рванулся вперед и стал лупить офицера по всем местам, до каких мог дотянуться. Тот закричал, чтобы он прекратил. Тохэй тут же остановился и замер по стойке смирно. Офицер обозвал его идиотом, но Тохэй в оправдание заявил, что лишь выполнял его приказ. После этого инцидента к Тохэю стали относиться с большим уважением, и офицеры больше не обращались с ним плохо.
Из этого опыта Тохэй понял, что
если ты ведешь других, ты не должен быть выше их, требовать невозможного или не уважать их мнение. Если хочешь, чтобы люди шли за тобой по доброй воле, всегда ставь себя на их место.
Закончив учебный лагерь и сдав экзамены как кандидат в офицеры, в апреле 1943 года Тохэй поступил в Академию по подготовке офицеров в Тоёхаси. Тренировочный лагерь в Тоёхаси считался лучшим в Японии, сюда отбирались высококвалифицированные люди — самые лучшие. Здесь к ним относились в соответствии с их способностями и не делали мелких подлостей. Тохэй был в хорошей форме, наполнен ки и не находил тренировку трудной, поскольку подвергал себя более суровым испытаниям по собственной воле.
При поступлении в Академию им раздали дневники, которые следовало вести ежедневно. Первые пару месяцев все курсанты добросовестно и аккуратно записывали то, что, как они думали, от них хотели услышать. Но дневники никто не проверял, и многие прекратили писать, а те, кто писал, стали оставлять жалобы на плохую еду, усталость или недостаток сна. Только Тохэй продолжал вести дневник. Однажды после занятий они обнаружили, что дневники забрали. Все были напуганы, когда их пригласили в главный зал на собрание. Как и ожидалось, их жестоко отчитали. Как они смогут вести страну, а тем более идти на войну, если всё, на что они способны, — жаловаться? Генерал Отодзо Ямада, начальник Академии, распекал их целый час. В конце своего выступления он заявил, что лишь один человек представляет исключение из общей массы — это Коичи Тохэй. Его дневник демонстрирует исключительный дух и прекрасный стиль, а слова напомнили генералу лучших военных лидеров прошлого. Это было неудивительно, поскольку многие фразы Тохэй заимствовал из китайского классического труда «Корни мудрости» (Сайконтан), который выучил практически наизусть, пока болел плевритом. Тохэй активно вел дневник отчасти в ожидании, что его когда-нибудь заберут, отчасти чтобы вспомнить различные философские тезисы, которые вдохновляли его в юности, — в лагере им не разрешали иметь книги.
Тренинг в офицерской школе длился 8 месяцев и заканчивался тяжелейшим маршем, длившемся трое суток без сна и отдыха. Сразу за ним следовал письменный тест, который был особо труден из-за усталости и недостатка сна. Занимаясь дзадзен, Тохэй научился сидеть в медитации всю ночь, не падая и не меняя позы. На марше он держался за хвост идущей впереди лошади, позволяя ей себя вести, и таким образом мог отдыхать во время движения. Другие курсанты, задремав, сходили с дороги и даже падали в кювет. Один из инструкторов свалился с лошади и был весьма сконфужен такой потерей лица. Он предлагал кому-нибудь поменяться с ним местами, надеясь, что тот тоже упадет, и это отвлечет внимание от него самого. Все понимали, чего он хочет, поэтому желающих не нашлось… кроме Тохэя. Для человека, умевшего спать стоя и даже во время ходьбы, спать сидя было не сложно. Когда начался письменный тест, сознание Тохэя было свежим, и он стал первым курсантом за всю историю школы, кто правильно ответил на все вопросы.
Во второй половине 8-месячного периода подготовки, по мере приближения даты выпуска, инструкторы предлагали будущим офицерам множество неожиданных испытаний. Их целью было выявить лучшего из лучших. Победитель получал награду Академии (Кёйку Сокансё), что считалось великой честью, давало возможность продолжить обучение и дослужиться до звания генерала.
Офицер, тренировавший их в лагере, говорил, что нет ничего глупее, чем стараться завоевать эту награду. Чтобы получить ее, требовалось почти фатальное напряжение. За всю историю 36-го подразделения восточного округа Уцуномия только один человек удостоился данной награды, но это не принесло ему пользы, так как он сломал спину в попытках получить ее и был комиссован. Если вы делали хотя бы одну ошибку, вас лишали права бороться за победу. Но Тохэй правильно выполнял все задания, которые ему давали, и единственный в своей группе получил звание лучшего из лучших. По окончании академии в декабре 1943 года ему вручили награду от генерала Отодзо Ямады. Остальные курсанты возмущались, что эта награда получена просто за сон.
В феврале 1944 года пришел приказ отправляться на фронт в Китай. Тохэй принял решение использовать любую возможность для саморазвития. В то время он еще не вполне ясно понимал, что такое ки, но рассудил, что военный опыт может помочь ему прояснить это. Он обещал себе, что будет выполнять дыхательные упражнения, которым научился в Итикукай, — по 200 дыхательных циклов каждый день без пропуска. Этот метод предполагал медленные и непрерывные вдохи и выдохи с частотой один цикл в минуту. Чтобы сделать 200 циклов требовалось 3 часа 20 минут. Однако жизнь на передовой не позволяла сидеть и концентрироваться подобным образом. Тохэю приходилось делать это в редкие свободные моменты, которые удавалось найти.
Их кампания началась с морского перехода из порта Модзи в префектуре Ямагути в залив Циндао в Китае. Солдаты должны были по очереди нести вахту, высматривая вражеские субмарины. Часовые сменялись каждые 20 минут, после которых большинство чувствовали себя измотанными, потому что не имели возможности оторвать глаз от поверхности океана.
Однажды ночью, когда море было очень неспокойным, Тохэй нес вахту на корме. Он снял шинель и, держа перед собой меч и расставив ноги, стал выполнять дыхательное упражнение, при этом внимательно наблюдая за морем. Постепенно он забыл о ночном холоде и перестал ощущать качку. Срок вахты давно истек, и его несколько раз спрашивали, не хочет ли он смениться, но Тохэй лишь просил не беспокоиться и обещал, что он сам скажет, когда его сменить. Это была прекрасная возможность практиковать дыхательные упражнения, поэтому он никогда не просил смениться, пока не сделает обещанные себе 200 циклов. Он понимал, что его считают рехнувшимся или одержимым, но не отступал и не терял концентрации на посту.
Даже на марше Тохэй продолжал делать по 200 дыхательных циклов в день. Если он вынужден был пропустить, то назавтра заставлял себя делать 400 циклов, что было хорошим стимулом заниматься каждый день. Однако делать во время ходьбы вдохи и выдохи длиной в минуту было сложно отчасти потому, что при ходьбе требуется больше кислорода, отчасти из-за необходимости нести тяжелый груз. Также трудно оставаться спокойным и сохранять ровное дыхание, если вы не расслаблены полностью. В конце концов он научился расслабляться и сохранять дыхание естественно глубоким и полным. Это стало основой метода, который впоследствии получил название «ки-дыхание».
Однажды ночью на переходе из Нанкина в Ханькоу их отряд впервые оказался под огнем противника. Стояла кромешная тьма, в которой было невозможно понять, откуда стреляет враг. Тогда он впервые по-настоящему испугался, потому что не хотел умереть таким образом и в таком месте. В храме Сёгандзи в Ифуке он твердо решил, что, оказавшись на поле боя, встретит смерть бесстрастно, но это решение легко покинуло его именно в тот момент, когда оно было особенно нужно. Несмотря на всю предыдущую практику, реальный опыт заставил его мучительно осознать собственную незрелость.
Затем он внезапно понял, что если жизнь имеет смысл, а у вселенной есть сердце, то она не позволит ему так умереть. Для чего он тренировался? Он еще не успел ни помочь другим, ни сделать мир лучше. Он решил, что, если ему суждено умереть такой бессмысленной смертью, значит, мир не стоит того, чтобы в нем жить, и поэтому нет причин сожалеть о своем уходе. Там, под огнем, Тохэй решил полностью доверить свою судьбу вселенной. И вслед за этим пришло облегчение. Звук летящих пуль перестал его беспокоить. Теперь, с какой бы проблемой он ни столкнулся, он мог полностью расслабиться, нисколько не теряя силы. Позднее он постоянно говорил своим подчиненным, чтобы они без страха следовали за ним. К концу войны никто из них не был даже ранен. Именно тогда Тохэй начал понимать, — еще неотчетливо, — что если ты полностью расслаблен, то наполнен ки и можешь без опаски идти по жизни. В конце концов он осознал, что
полное расслабление — ключ не только к физической безопасности, но и к решению любых проблем.
Он много раз успокаивал сознание, когда сидел в дзен-медитации, но в условиях, когда смерть была реальной и постоянной угрозой, это оказалось бесполезным. И в дзен, и в боевых искусствах обычно учат, что если сосредоточить силу внизу живота, сознание станет бесстрашным и непоколебимым. Патрулируя вражескую территорию, Тохэй обнаружил, что концентрация силы внизу живота вызывает у него напряжение и тревогу, и не мог поддерживать это состояние длительное время. Однако если он совсем не думал об этой зоне, то боялся вообще что-либо делать. Так на поле боя Тохэй впервые понял, что низ живота — это место, где надо фокусировать не силу, а сознание. Когда он концентрировал там сознание, у него появлялась смелость действовать и обостренное чувство опасности. Позднее он назвал эту точку фокусировки «одной точкой внизу живота», или просто «одной точкой».
По мере практики он понял, что, концентрируясь на одной точке, он может легко расслабляться. Но иногда, идя в дозоре, в каком-то месте он не чувствовал себя расслабленно — что-то беспокоило его. Если беспокойство не уходило, он часто обнаруживал, что впереди в засаде сидит враг. С этим шестым чувством он сумел избежать многих неожиданностей. Много раз он менял направление или сходил с дороги, лишь потом узнавая, что другие японские части, шедшие за ними, попали в засаду и были уничтожены. Удерживая одну точку, он мог даже управлять такими неожиданностями. А другие люди совсем не замечали опасности!..
15 августа 1945 года Япония капитулировала, однако вернуться домой Тохэй смог только в августе следующего года. Хотя во время войны ему открылось много важного относительно природы ки, он никогда не считал, что всем надо испытать то же самое, чтобы понять ее. Его юность пришлась на военные годы, и он сумел выжить благодаря тренировкам. Этот опыт позднее был сформулирован в виде принципов ки, которые могут помочь каждому обернуть вспять волну неудач и найти верный путь сквозь опасности и невзгоды.
После войны Тохэй возобновил занятия айкидо и мисоги. Он ездил в Иваму в префектуре Ибараки, где сэнсэй Уэсиба основал временное додзё на период войны. Уэсиба заявил, что Тохэй сейчас намного сильнее, чем до войны, и немедленно присвоил ему 6-й дан. Техника Уэсибы достигла еще большей зрелости, но кое-что оставалось непонятным. Почему он делает всё так мягко, а его ученики все время борются? Это различие беспокоило Тохэя, но Уэсиба никогда этого не объяснял.
Примерно в это же время Тохэй познакомился с Тэмпу Накамурой и вступил в его организацию Тэмпукай в храме Гогокудзи в Отове (Токио). Накамура известен как человек, познакомивший японцев в йогой, которую он изучал в Индии с целью излечиться от туберкулеза. Вернувшись домой, он стал развивать учение об огромной скрытой силе человека. Базовым положением учения Накамуры было представление о том, что сознание и тело неразделимы. Сознание можно сравнить с истоком реки, а тело — с ее нижним течением. Следовательно, чтобы человек чувствовал себя здоровым и бодрым, сознание должно оставаться позитивным в любых обстоятельствах.
Простые слова о том, что ум управляет телом, помогли Тохэю понять секрет движений Уэсибы: Уэсиба мог без труда вести тело партнера потому, что сначала вел его сознание! А ученики старались вынудить тело партнера двигаться и, естественно, встречали сопротивление. Тохэй понял, что, прежде чем вести сознание партнера, надо научиться контролировать свое собственное сознание, и секрет самоконтроля был в единстве ума и тела. Не будучи способным контролировать свои ум и тело, вы не сможете понять или вести ум другого человека.
Слово «айкидо» означает «путь единства с ки». Это еще один способ сказать: «путь гармонии со вселенной». В этом был секрет головокружительных техник Уэсибы. Тохэй осознал, что этого невозможно достичь лишь за счет слияния с движением противника.
Чтобы добиться единства с ки, необходимо в первую очередь объединить сознание и тело, данные нам вселенной. Тот, кто не смог собрать в единое целое себя, не может стать единым со вселенной.
Тохэй пересмотрел все известные ему техники айкидо с точки зрения координации сознания и тела. Уэсиба никогда не говорил ни о чем подобном, но, кажется, именно это он и делал. Техники Уэсибы выглядели безупречно с точки зрения координации сознания и тела, при этом его наставления были туманными, мистическими и часто противоречивыми. С этого времени Тохэй уделял пристальное внимание тому, что делал Уэсиба, и почти полностью игнорировал то, что он говорил. Постепенно Тохэй научился без труда вести и бросать людей намного больших, чем он сам.
Однажды Тохэй познакомился с Кёто Фудзиокой, американцем японского происхождения, проживавшем на Гавайях (позднее он стал преподавать японский язык в Университете Гавайев). Учение о том, что ум движет телом, так вдохновило Фудзиоку, что он пригласил Тохэя приехать на Гавайи, чтобы преподавать молодым людям. Вернувшись на Гавайи, Фудзиока повсюду искал спонсоров для такой поездки. В конце концов спонсор нашелся в лице Нишикай — организации, основанной д-ром Кацудзо Ниши, которая занималась вопросами сохранения здоровья по его методу. На Гавайях членов Нишикай можно было найти на каждом острове.
Первая поездка Тохэя на Гавайи состоялась в 1953 году. В Нишикай рассчитывали, что он будет биться с профессиональными бойцами за деньги, которые они планировали пустить на строительство своего додзё. Тохэй узнал об этом в последний момент, когда отказываться было уже поздно. Но он ехал на Гавайи не для того, чтобы соревноваться, а для того, чтобы обучать Пути Непротивления через айкидо. Поначалу он не собирался заводить учеников и просто хотел показать бойцам и мастерам боевых искусств, насколько легко их можно бросать. Многие из адептов боевых искусств высказали желание заниматься у Тохэя, но никто из профессиональных бойцов не пришел с ним соревноваться.
Сперва Тохэй испытывал трудности с началом занятий на Мауи, но когда Синъити Судзуки, позднее ставший главой полиции Мауи, рассказал своему начальнику об открытии додзё, всем полицейским в звании до капитана было рекомендовано посещать тренировки. Всего собиралось 50 учеников на утренний класс и еще 50 на вечерний. Эти занятия усилили популярность айкидо и подтвердили его эффективности как боевого искусства.
Десятидневные семинары Тохэя на Гавайях привлекли в первый год 114 участников, на следующий — 217 и через год — 419. Когда он преподавал только айкидо, он мог собрать 50 или 60 учеников, но когда он делал упор на ки, то легко собирал от 300 до 450 учеников.
Тохэй был первым человеком, который представил айкидо за пределами Японии и привлек к нему внимание средств массовой информации. Во многом это произошло благодаря его личной харизме и эффективному стилю преподавания. Начав с Гавайев, он затем посетил континентальные штаты, Гуам, Филиппины, Новую Зеландию, а также Европу, и везде преподавал ки и айкидо и организовывал новые додзё. Позже он отправлял своих учеников в Америку преподавать. Из-за огромного интереса за рубежом айкидо обрело новую популярность в Японии.
15 января 1969 года Коичи Тохэй получил от О-Сэнсэя Уэсибы десятый дан — самый высокий ранг в айкидо.
Через три месяца после этого к глубокой скорби его многочисленных учеников сэнсэй Уэсиба скончался в возрасте 84 лет. В свое время Уэсиба назначил Тохэя главным инструктором своей организации, но из уважения к учителю и по его просьбе Тохей способствовал тому, чтобы директором Айкикай (единственной в то время признанной правительством организации айкидо) был избран сын Уэсибы Киссёмару. Очень быстро Тохэй понял, что подход Киссёмару к практике айкидо полностью отличался от его собственного. Киссёмару учил, что айкидо — это способ гармонизации с ки других людей через техники айкидо, тогда как Тохэй считал айкидо способом гармонизации с ки вселенной посредством координации сознания и тела.
Морихэй Уэсиба полностью овладел ки и его применением в техниках айкидо, но он не учил этому непосредственно. Возможно, он не мог или считал, что единственный способ сделать это — показать. Но после того, как Учитель умер, Тохэй почувствовал, что если принципы ки не будут более четко сформулированы и преподаваться более практично, они постепенно забудутся. Однако руководители Айкикай были против преподавания принципов ки, поэтому Тохэй решил делать это вне данной организации. В 1971 году он основал Общество изучения Ки (Ки-но Кэнкюкай). Киссёмару согласился на следующих условиях: Тохэй не должен использовать техники или терминологию айкидо; не могут использоваться название или ресурсы штаб-квартиры; нельзя приглашать на занятия в ки-классы учеников из Айкикай.
На момент основания Ки-но Кэнкюкай в нем было только 6 членов — самых близких учеников Тохэя в то время. Тохэй продолжал преподавать айкидо в рамках Айкикай, а в Ки-но Кэнкюкай обучал тех, кто не интересовался боевым искусством, но хотел понять, что такое ки, улучшить здоровье и качество жизни. Его ки-классы стали популярны, число членов Общества Ки быстро росло, и когда оно достигло нескольких сотен, Айкикай начал оказывать на него давление, предлагая инструкторам — ученикам Тохэя уйти. В конце концов Тохэй решил покинуть Айкикай. Последним толчком для него стало требование Киссёмару удалить его портреты из додзё на Гавайях и в Америке — додзё, которые сам Тохей и основал. В результате в 1974 году, в возрасте 55 лет, после 20 лет в должности директора и главного инструктора, он ушел из Айкикай, чтобы преподавать айкидо с координацией сознания и тела (Синсин Тойцу Айкидо).
В своей новой организации Тохэй уделял основное внимание преподаванию принципов ки, или координации сознания и тела, и их применению в айкидо. Такой подход оказался весьма популярен за рубежом, особенно с упором Тохэя на применение принципов ки в повседневной жизни. Большинство зарубежных додзё присоединились к Обществу Ки. В частности, более 30 додзё на Гавайях последовали за Тохэем с самого начала. Более того, теперь, когда они стали частью новой, пробивающей себе дорогу организации, они тренировались еще усерднее. Каждый год Тохэй приезжал на Гавайи и в конце концов смог собрать более 1000 человек на одном семинаре.
19 октября 1977 года Общество ки получило официальную аккредитацию от правительства Японии через министерство здравоохранения. Это было сделано не ради собственно айкидо, а скорее чтобы поддержать заявленные цели и идеалы Общества Ки:
помочь людям развить свою скрытую врожденную силу посредством координации сознания и тела, предотвратить болезни, сохранить здоровье, вести полноценную жизнь.
В 1978 году Тохэй получил почетную грамоту от верхней и нижней палат правительства штата Гавайи. В том же году он впервые отправился в Европу и провел обучающие семинары в Англии, Бельгии, Италии, Франции и Германии. Со временем додзё Общества Ки были открыты в Швеции, Голландии, Испании, Финляндии и Австралии, а также в других частях мира. Тохэй был удивлен посещаемостью и большим энтузиазмом участников. Благодаря этому он понял, что в свое время выбрал верный путь.
В 1980 году Тохэй представил метод исцеления и поддержания здоровья, названный им «киацу», что означает «надавливание с ки». Сегодня киацу — неотъемлемая часть практики Ки-Айкидо.
В октябре 1990 года Общество Ки официально открыло новый учебный центр для своей штаб-квартиры в префектуре Тотиги на территории родового поместья Тохэев. Эта штаб-квартира, известная как Ки-но Сато, является международным центром, координирующим и направляющим обучение ки и айкидо во всех додзё мира.
В 2007 году, увидев, что его сын Синъити, который начал практику ути-дэси в 1997 году, достиг достаточно высокого уровня, Тохэй официально назначил его своим преемником и президентом Общества Ки. С этого времени Тохэй ушел с передней линии обучения, продолжая следить за дальнейшим развитием Синсин Тойцу Айкидо.
19 мая 2011 года в возрасте 91 года сэнсэй Тохэй ушел из жизни. Более 1200 человек пришли попрощаться с Мастером в храм Цукидзи Хонгандзи в Токио.
