Кристофер Куртис
— В настоящее время в мире существует много школ Айкидо. Не могли бы Вы рассказать, в чем особенность Синсин Тойцу Айкидо? Чем оно отличается от других школ?
— В разговоре с Вами я могу сказать просто: мы практикуем принципы Ки, а другие школы айкидо — в общем, нет. Но, чтобы дать широкой публике лучшее понимание того, что это значит, возможно, мне следует вернуться к тому, как айкидо развивалось и — особенно в моем случае — как оно пришло на Запад, в частности на Гавайи.
Я живу на Мауи, на Гавайях, а Гавайи имеют уникальные и относительно близкие отношения с Японией. Не только потому, что они географически близки к Японии, ближе, чем, может быть, другие страны мира, но и потому, что у нас очень большая и активная японская община. В 1953 году Мастер Коичи Тохэй, мой учитель в Японии и основатель Ки-но Кэнкюкай (Международного общества Ки) и Синсин Тойцу Айкидо (айкидо с объединением сознания и тела), впервые приехал на Запад, на Мауи. Группа, называемая Нишикай, гавайско-японская организация, пригласила его преподавать айкидо для полиции. Основатель айкидо Мастер Морихэй Уэсиба преподавал в Японии, был очень уважаем, имел школу с большим числом последователей, но никогда не выезжал за пределы Японии. И вот он захотел, чтобы сэнсэй Тохэй поехал на Гавайи и представил айкидо за пределами Японии.
Когда сэнсэй Тохэй прибыл на Гавайи, департамент полиции на Мауи направил человека по имени Синъити Судзуки, который служил там офицером полиции, сопровождать его и помочь обустроиться. (Позднее Синъити Судзуки стал моим учителем на Мауи.) Мистер Судзуки хорошо поладил с сэнсэем Тохэем, стал его ведущим учеником, и тот попросил его возглавить быстро растущую группу айкидок на Мауи. Таким образом, сэнсэй Судзуки с самого начала был близок к сэнсэю Тохэю и практически с первых дней своего обучения занял пост главного инструктора на Мауи.
Когда сэнсэй Тохэй начал преподавать, он нашел, что с гавайцами некоторые способы обучения не так эффективны, как с японцами. Многие гавайцы были очень высокими — ростом 200-210 см и весом 120-150 кг, а Коичи Тохэй был невысоким, и определенные техники, которые, как он думал, будут работать, здесь не работали. Также он обнаружил, что люди Запада просят многое объяснять, а японцы в то время делать это не решались. Таким образом, с самого начала ему пришлось разрабатывать более действенный способ выполнения техник айкидо и новый метод обучения для людей, столь отличных от японцев.
Эти факты вполне укладывались в то, что сэнсэй Тохэй интуитивно понял еще во время своего обучения в Японии (я еще расскажу об этом позже). Он начал показывать скорее расслабленный и сосредоточенный на сознании вид айкидо, чем физически-ориентированный и сосредоточенный на теле. Однако всякий раз, когда он возвращался на Гавайи (каждые 2 года на один-два месяца), он обнаруживал, что, хотя он обучал гавайцев осознанно-ориентированному типу айкидо, из-за их привычки смотреть на мир в физической перспективе все, чему он учил, преобразовывалось в физическую выразительность боевого типа, очень жесткого и сильно использующего верхнюю часть тела — плечи, руки, — чтобы поставить партнера в позицию подчинения.
Таким образом, его попытка научить нас расслаблению и Ки-Айкидо, ориентированному на сознание, потерпела неудачу, поэтому ему пришлось разрабатывать все более и более действенные методы, чтобы помочь другим расслабляться и получить ту же свободу, которой обладал он сам. Сначала его задача была очень простой и непосредственной — научить нас расслабляться. И чем сильнее углублялось его личное развитие, тем все более и более тонкими и изощренными становились его методы передачи другим глубин своего видения.
— Каково было отношения сэнсэя Тохэя к своему учителю, О-сэнсэю? Передалось ли чувство расслабления от учителя к нему или сэнсэй Тохэй сам открыл что-то и добавил новое понимание к искусству айкидо?
— Сэнсэй Тохэй рассказывал мне, что буквально с первой встречи с Учителем был впечатлен тем, как легко тот бросал людей без видимого физического усилия. Тохэй удивлялся и пытался делать так же, но его техника не была столь эффективной. Наблюдая за другими учениками, он увидел, что никто из них тоже не мог делать того, что делал О-сэнсэй. Сэнсэй Тохэй начал обучение в некоторых других дисциплинах и одновременно пытался лучше понять, что делал его Учитель. Он много практиковал с человеком по имени Тэмпу Накамура, который научил его тому, что сознание управляет телом. Также сэнсэй Тохэй практиковал в школе Итикукай, в которой по три дня непрерывно скандируют, сидя в сэйдза, и это тяжелое испытание, экстремальное и выматывающее. Сэнсэй Тохэй посетил эту школу 67 раз. Никто больше даже не приблизился к этой цифре. Из-за очень интенсивных тренировок в Итикукай он приходил на утреннюю тренировку О-сэнсэя в понедельник физически вымотанным и замечал, что он лучше выполнял техники, чем когда не был таким уставшим.
Таким образом, совмещая опыт работы с Темпу Накамурой, который учил о сознании, ведущем тело, и опыт школы Итикукай, который истощал резервы физического тела и заставлял искать новые источники силы внутри себя, он начал понимать, что, хотя О-сэнсэй не учил объединению сознания и тела и сознанию, управляющему телом, и хотя явно он не учил расслаблению, фактически именно это он и делал, выполняя приемы. О-сэнсэй был очень религиозен, его высказывания включали религиозный символизм синто и секты Омото, с которой он был связан. Любой из его учеников мог бы сказать: «Не понимаю, о чем он говорит». Когда в первый раз мой учитель Синъити Судзуки приехал в Японию тренироваться с О-сэнсэем и сэнсэем Тохэем, О-сэнсэю он очень понравился; тот был рад видеть в своей группе гостя, родившегося и выросшего на Гавайях, но японского происхождения. И вот однажды утром после тренировки О-сэнсэй пригласил сэнсэя Судзуки в свои личные покои и вынудил сидеть в сейдза целый час, рассказывая ему о религии. Не понимая ни слова, но не желая показаться невежливым, сэнсэй Судзуки просто кивал головой и соглашался: «Хай, сэнсэй! Хай, сэнсэй!» [яп. — Да, учитель! Да, учитель!].
Потом они вышли в помещение, где тренировались остальные ученики, которые занимались у О-сэнсэя много лет, и О-сэнсэй сказал: «В чем дело, парни? Этот человек с Гавайев понимает все, о чем я говорю, а вы, ребята, ничего не понимаете». Они окружили сэнсэя Судзуки и стали спрашивать: «Что он сказал? Скажи нам, что это значит!», а Судзуки отвечал: «Я не знаю, я просто говорил „хай, сэнсэй”».
Итак, О-сэнсэя было очень трудно понимать, его учение было возвышенным, утонченным и наполненным религиозными образами. Это не было прямой передачей знаний. Сэнсэй Тохэй решил: «Ладно. Никто не может делать приемы так, как он, потому что никто не понимает, что он делает, и потому что он на самом не учит тому, что делает. Он лишь показывает это. Ученик должен сам понять, что к чему». Таким образом, сэнсэй Тохэй стал, наверное, единственным учеником, который приложил собственные усилия для того, чтобы осознать учение О-сэнсэя. О-сэнсэй это признал, присвоил ему первому в истории айкидо 10-й дан и сделал главным инструктором своей школы.
О-сэнсэй приезжал на Гавайи и благословил наше додзё на Мауи в 1961 году, и это додзё существовало до прошлого года, пока нам не пришлось его разобрать и построить новое, и теперь у нас очень милое двухэтажное додзё.
Итак, О-сэнсэй имел особые отношения с моим учителем сэнсэем Синъити Судзуки. И, конечно, сэнсэй Тохэй был его любимым учеником и весьма харизматичным и динамичным учителем, который мог представлять учение во всем мире, а не только на Гавайях. Он побывал во многих странах мира. Но затем в 1969 году О-сэнсэй подошел к финалу своей жизни. Традиция в Японии такова, что любая школа боевых искусств — ее статус, значение и имущество — находится внутри одной семьи и переходит к наследникам основателя. В данном случае сын О-сэнсэя, Киссёмару, которого все звали Досю, или Вака-сэнсэй, должен был принять школу из рук О-сэнсэя, когда тот покинет этот мир. И вот, на смертном одре О-сэнсэй призвал сэнсэя Тохэя и взял у него обещание чтить своего сына Киссёмару как номинального главу школы. Сам сэнсэй Тохэй сохранил бы свое положение в качестве главного инструктора и был бы ответственен за всю подготовку.
Но поскольку сэнсэй Тохэй был значительно более силен, харизматичен и имел много последователей, О-сэнсэй опасался, что его школа закончится и перейдет к сэнсэю Тохэю, а он не хотел, чтобы школа покинула его семью. Поэтому он взял с сэнсэя Тохэя обещание, что он позволит Киссёмару Уэсибе сохранять статус главы школы, заботиться об имуществе и руководстве. И что сэнсэй Тохэй этому не станет этому мешать и будет просто учить в качестве главного инструктора. Как казалось О-сэнсэю, если сэнсэй Тохэй согласится с этим, то все будет в порядке. Сэнсэй Тохэй согласился. Вскоре О-сэнсэй умер, и все новые методы, которые развивал сэнсэй Тохэй, которым он обучился в процессе своего личного роста, и не только его понимание объединения сознания и тела, но и то, как вести других по этому пути и показывать, как это делать, стали встречать сопротивление Досю, Киссёмару Уэсибы. Он просил сэнсэя Тохэя: «Пожалуйста, не учи таким образом в додзё, потому что мой отец не учил этому».
Сэнсэй Тохэй очень любил школу и любил Досю, хотел преподавать айкидо и оставаться в айкидо, но Досю все сильнее настаивал на том, чтобы он просто показывал движения в том виде, в каком их давал О-сэнсэй, и никоим образом не передавал своего внутреннего понимания того, чем эти движения являлись. Это вызывало все больше трудностей и проблем. В конце концов он согласился: «Хорошо, я не буду учить принципам Ки здесь, я открою собственную школу на стороне, а здесь буду учить только айкидо». И он создал новую школу под названием Ки-но Кэнкюкай (Международное Общество Ки). Многие ученики из старой школы начали изучать принципы Ки с сэнсэем Тохэем, а потом возвращались в конце дня обучаться айкидо в Хомбу-додзё (исходная штаб-квартира айкидо). Естественным образом с течением времени эти ученики становились более сильными. Если ты понимаешь, как по-настоящему расслабляться, то в случае, когда кто-то пытается сдвинуть тебя силой, очень легко удержать его и пресечь такую попытку. И, конечно, начали появляться всякие трения между теми учениками, кто практиковал принципы Ки, и теми, кто этого не делал. Возникло очень четкое разделение между двумя лагерями — учениками сэнсэя Тохэя и теми, кто придерживался оригинальной школы.
В 1973 году мой учитель сэнсэй Синъити Судзуки и сэнсэй Тохэй решили встретиться с Досю и сэнсэем Осавой (одним из лидеров оригинальной школы айкидо). Они сели за стол и сэнсэй Тохэй объявил, что он слагает с себя полномочия главного инструктора и открывает свою собственную организацию айкидо под крышей Ки-но Кэнкюкай, которая будет обучать Синсин Тойцу Айкидо, что значит «Айкидо с объединением сознания и тела». Это и есть тот вид айкидо, которым мы занимается.
— Что может Синсин Тойцу Айкидо предложить современному человеку?
— Каждый человек на Земле, проходя через повседневную жизнь, ощущает смутное чувство нестабильности и разделения, обособленности от окружающего общества. Чтобы преодолеть это чувство изоляции и пустоты, мы пытаемся наполнить себя вещами, людьми, веществами и переживаниями. Некоторые проходят длинный путь, чтобы удовлетворить себя, но кончают лишь тем, что усиливают это ощущение. Тот, кто хочет чувствовать себя более уважаемым и удовлетворенным, может стать политиком, или знаменитостью того или иного рода, может взобраться на Эверест, или гонять на автомобильных на гонках, или стать великим спортсменом, и нет ничего неправильного во всех этих личных усилиях, если они способствуют хорошему здоровью и сильному интеллекту, а также насыщенной эмоциональной жизни. Все это прекрасно, за исключением того случая, когда мы используем это, чтобы заполнить пустоту внутри нас. В этом случае мы будем несчастны, потому что внутренняя пустота не может быть заполнена извне.
Нам следует понять, кто мы есть на самом деле, что такое истинная стабильность, истинная целостность и истинный характер, откуда это берется. Именно это мы и практикуем в айкидо. Практика начинается на очень глубоком уровне — в этом состоит ее истинная красота. В этом ее уникальность, я считаю. Я не встречал другую дисциплину, которая включала бы в себя и сознание, и тело таким простым, элегантным и тонким образом. Просто учиться стоять с объединенным сознанием и телом, не сопротивляясь и не проваливаясь — потрясающе!
Есть три позиции, которые мы можем занимать по отношению к вызовам в жизни. Одна — это напряженное сопротивление. Когда внешняя сила направлена на нас, мы пытаемся одолеть ее, конфликтуем с ней, боремся против нее. Мы называем это борющимся сознанием, или животной реакцией. Вторым способом поведения в конфликте может быть «проваливание» перед лицом преобладающей силы. Это похоже на то, что мы делаем в конце тяжелого рабочего дня, когда возвращаемся домой, — мы вымотаны, садимся в наше милое кресло, открываем пиво и «выпадаем» из жизни. Этот второй способ мы называем мертвым расслаблением. Хотя можно сказать, что в этом состоянии человек расслаблен и даже спокоен, здесь нет интенсивности. Если бы возникла чрезвычайная ситуация, в таком состоянии мы, скорее всего, не смогли бы с ней справиться немедленно. С другой стороны, если мы пытаемся бороться, мы сопротивляемся и возбуждены, нервничаем и напрягаемся. Да, здесь может быть большая интенсивность, но нет спокойствия. Однако вполне возможно третье состояние, в котором соединяются спокойствие, чувство просветленности и мира и поразительная интенсивность. Такое состояние мы называем единством сознания и тела.
Самый простой способ подойти к этому — прийти в додзё Синсин Тойцу Айкидо, найти учителя и начать смотреть, как он показывает стояние с объединенными сознанием и телом. Затем медленно, понемногу, мы можем пробовать двигаться с объединенными сознанием и телом. Но скоро мы обнаружим, что самого по себе этого недостаточно, и это понимание приводит нас к тому, что я рассматриваю как существенный элемент обучения айкидо, — личному развитию. Мой учитель сэнсэй Коичи Тохэй — приверженец такого типа обучения. Он чувствует, что ни один человек не может развиваться, не совершая определенную работу над собой (как делал он сам) сверх того, что он делает в додзё. В додзё учитель лишь указывает путь, но ты сам должен отыскать способ практиковать этот путь в искренней и личной манере.
За годы жизни мы развили ошибочную привычку видеть себя обособленными, мир — дуальным, по принципу «ты — там, и пытаешься что-то сделать со мной здесь». Мы развили этот способ смотреть на вещи и, вопреки нашим усилиям, он продолжает расти. Эго — очень мощный механизм внутри нас. Мы развили его до такой степени, что он полностью управляет большей частью нашей жизни. Нам следует преобразовать этот способ мыслить, этот способ жить, в единое недуальное состояние, в котором нет ощущения изолированного «я», нет ощущения разделения между индивидуальным «я» и вселенной. Вселенная и «я» — не две отдельные вещи. Правильнее всего рассматривать их как единый поток бытия, как постоянное движение этого единства. Все действия в жизни возникают из этого потока, как волны возникают из океана. Не отделенные от него, они уникальны и прекрасны, они движутся. И, тем не менее, мы видим, что они существуют целиком на основе океана, без океана они не могут существовать. Так и мы должны отождествиться с океаном вселенной.
Как это сделать? Чтобы развиваться, нам нужна какая-то форма практики. Есть разные практики в айкидо, но первичная — это то, что мы называем «дыхание всем телом», а в дальнейшем — вселенское дыхание. Когда я впервые встретился с моим учителем сэнсэем Судзуки, на меня произвели большое впечатление его спокойствие и интенсивность. Ранее я никогда не встречал человека, у которого присутствовали бы оба этих качества в одно и то же время. Меня немного пугало, что кто-то мог быть так спокоен, и все же под этим спокойствием имел такое потрясающее чувство присутствия и мощи. Он вызывал ощущение восторга и опасности в одно то же время. Я спросил его: «Как вы стали таким? Вы таким родились или чем-то занимались?» Он ответил: «Нет, я родился таким же, как все. Если хочешь быть, как я, ты должен дышать по часу каждый день». И он показал мне, как выполнять это управляемое дыхание, которое каждый может изучить, посещая додзё Синсин Тойцу Айкидо. Тут же, за месяц, я стал дышать по часу в день. Мне пришлось учиться, практиковаться. Понемногу, сначала пять минут в день, на следующий — десять, пятнадцать — на следующий. В конце концов я получил это удовольствие — дышать один час в день, и с тех пор я дышу один час, иногда два и больше, по утрам. Перед работой каждое утро я встаю рано и совершаю дыхание, и таким образом я практикуюсь в объединении сознания и тела в очень тихом и сосредоточенном состоянии. Это медитация, но с дополнительным элементом, дополнительной гранью. С помощью дыхания мы объединяем сознание и тело. Мы используем сознание, чтобы посылать наше дыхание до границ вселенной, когда выдыхаем. Мы используем сознание для того, чтобы бесконечно направлять дыхание в одну точку, в центр нашего существа, когда вдыхаем. Мы используем сознание и тело вместе — дыхание в теле и сознание, следующее за дыханием.
Этот вид практики, если его правильно выполнять, дает ошеломляющее ощущение спокойствия и интенсивности. Спустя годы, такая практика дает плоды. Слово, которое мы используем для этого в айкидо, — Рэйсэйсин. Рэйсэйсин — это состояние объединения, очень мощное, но расслабленное чувство, которое растет и растет внутри нас, как воздушный шар. Этот «воздушный шар» проходит сквозь кожу, кости нашего тела и становится все больше и больше, пока не охватит вообще всё; и он наполнен самой мощной пустотой. Это довольно парадоксальное переживание, потому что это пространство пусто в отношении мыслей и концепций, но совершенно явным образом полно в то же самое время. Мы чувствуем себя объединенными со всей вселенной. И затем, когда вы живете обычной жизнью, когда вы говорите со своей женой или детьми, с вашими подчиненными или коллегами на работе, или со своим боссом, или если возникает какая-то трудность — это не проблема. Вы не видите себя обособленным или недостойным чего-либо. Вы наполнены уверенностью в себе, у вас есть ощущение силы, которую не нужно доказывать или использовать. То чувство, о котором я говорил в начале, ваша тоска, ощущение разделения, начинает растворяться и развивается чувство глубокого и непреходящего удовлетворения, которого не достичь другим способом, как мне кажется. Может быть, есть и другие школы, другие подходы, различные виды медитации, различные формы практик. Я не занимаюсь другими вещами. Я практикую Синсин Тойцу Айкидо, и это привело меня в данное состояние, за что я очень благодарен моим учителям — сэнсэю Коичи Тохэю в Японии и сэнсэю Синъити Судзуки на Мауи, потому что они оба настояли, что если я хочу быть серьезным в этом, если я действительно хочу измениться как человек, стать лучше, а не просто превратиться в «эксперта додзё», мне следует практиковать именно таким образом.
— Что требуется от человека, чтобы идти Путем, о котором вы говорите?
— Ну, если сказать одним словом, это требует самоотдачи. Самоотдача — пугающее слово. Знаете, есть много гуру, духовных учителей, работающих с людьми, чтобы помочь им. И, начиная работать, они требуют от вас абсолютной самоотдачи. Это правильно, это очень хорошо! Но это также значит, что их учение предназначено быть доступным для очень немногих. Потому что мало кто способен отдать себя полностью курсу, который, собственно, нацелен на то, чтобы уничтожить их эго, или чувство отдельного «я». На это трудно сознательно согласиться. Мы стараемся избегать таких вещей. Все, что мы обычно делаем в нашей жизни, — это построение сильного эго, сильной личности. Даже в айкидо мы то и дело обнаруживаем, что пытаемся по ошибке построить себя и стать сильнее, в то время как истинная сила приходит не с этой стороны, она приходит от вселенной.
Но практика айкидо уникальна в том плане, что мы не требуем полной самоотдачи от каждого с самого начала. Я никогда не говорю ученику: «Вы не можете тренироваться, потому что вы не полностью посвящаете себя этому». Всякий, кто хочет тренироваться со мной, может прийти и тренироваться. Я покажу ему Синсин Тойцу Айкидо, я покажу объединение сознания и тела, покажу, как дышать, как расширять Ки, как удерживать одну точку, как полностью расслабляться и как естественным образом держать вес в нижней части тела. Прекрасно! В конце концов ученик может добровольно захотеть посвятить себя этому учению и практике, потому что увидит, что в противном случае у него не будет шанса пожать плоды своей работы. Всякое реальное достижение, всякая реальная перемена требуют самоотдачи. Но в айкидо мы говорим: «Это добровольно; вам не обязательно оставаться там, где вы есть, но это ваше решение». Когда вы посвящаете себя этому учению и действительно хотите следовать этому курсу действий, тогда я скажу: «Хорошо! Теперь вы настоящий ученик». Но и до этого момента все в порядке, и добро пожаловать тренироваться со мной в любое время. Я счастлив обучать вас, и вы можете заниматься этим до конца вашей жизни, если нужно. Я вас никогда не выгоню и не скажу, что вы «недостаточно хороши для нас», потому что всегда остается шанс, что вы прозреете. Люди находятся на различных уровнях пути. Итак, просто продолжайте приходить, слушайте, тренируйтесь, экспериментируйте, тестируйте, пытайтесь и открывайте. И когда-нибудь, может быть, вы сумеете посвятить себя этому и стать настоящим учеником Синсин Тойцу Айкидо.
— Не могли бы вы определить понятия, которые используете? Мы говорим об объединении сознания и тела, но что такое сознание по отношению к мысли и т.д. Что вы подразумеваете под объединением сознания и тела? Не могли бы вы определить, что значит слово сознание?
— В Синсин Тойцу Айкидо мы работаем с полем осознания. И это поле осознания мы зовем «сознание/тело». Когда я говорю о теле, я на самом деле говорю об этом поле. Все вещи возникают в сознании. Тело — отражение сознания, так же как тело отражается в зеркале. Все, что вы делаете перед зеркалом, абсолютно точно воспроизводится в зеркале. Это не вызывает вопросов, с этим все согласны. Но люди не понимают, что всё происходящее в теле есть автоматическое отражение того, что происходит в сознании. Сознание может двигаться без того, чтобы двигалось тело, но тело не может двигаться без сознания. Это иерархическое отношение сознания к телу не очень хорошо понимается людьми, но оно важно для понимания практики айкидо. По мере развития на наших тренировках Синсин Тойцу Айкидо мы постепенно приобретаем все более глубокое понимание того, что есть сознание.
Но все же сознание — это не то, что может быть определено интеллектуально. Конечно, с незапамятных времен мужчины и женщины пытались объяснить сознание каким-то умным способом. Но сознание, как я понимаю и знаю на опыте, это вид потока бытия, который каждый должен пережить лично. Это не что-то, о чем я могу сказать: «О, да, это сознание», и тогда вы поймете. Нет! Совсем нет! Если вы хотите понимать сознание, то вам нужно практиковать то, о чем я говорю.
Я не пытаюсь дать простое объяснение. Я могу сказать вам, чтО надо делать, и это будет как научный эксперимент: я даю вам предписание: «Практикуйте это», и вы идете и практикуете, и что-то с вами происходит. А когда вы возвращаетесь, я вас протестирую и увижу, практиковались ли вы правильно. Если вы все делали правильно, достаточно долго и искренне, результаты будут видны. А если нет, я пошлю вас практиковаться дальше. Такова последовательность: учитель говорит: «Попробуй это!», вы делаете, затем возвращаетесь и показываете ему свои результаты, — это традиционный способ. Это не как посещение колледжа, записывание или запоминание фактов, заполнение поля знаний. Здесь не такие знания. Здесь — мудрость! А мудрость не приходит таким образом. Вам следует по-настоящему проделать работу. Вы должны пожертвовать собой, посвятить себя этому, и притом принести в жертву именно то, что нужно, чем бы оно ни было. И тогда вы углубляетесь в учение, следуя путем, который вам указал учитель. Тогда у вас появляется опыт. Тогда у вас появляется личное отношение с Вселенским Сознанием или, иначе говоря, с Изначальным Разумом.
— Большинство людей тревожат мысли и эмоции. Каково отношение между мыслями, эмоциями и первоначальным разумом?
— Когда мы рождаемся, мы скорее чистая доска и, конечно, сразу же начинаем получать опыт. Когда мы маленькие, мы похожи на собак или кошек, животных или растения. Мы не осознаем сами себя. У нас есть какая-то свобода, в том смысле, что мы не беспокоимся о том, что случится в будущем. Мы не запоминаем и не боимся того, что случилось вчера. И мы не озабочены ничем, кроме того, чтобы нас покормили. И когда мы голодны или хотим спать, то это очень в духе дзен, в том смысле, что мы живем непосредственной жизнью. Многие неправильно понимают это как разновидность состояния просветления, но я утверждаю, что это не так. Просветление — это когда вы находитесь в таком естественном состоянии, но в то же время его осознаете. Как сэнсей Тохэй говорит: «Только люди обладают привилегией и способностью реализовывать это [истинное состояние]». Хотя животные существуют в этом состоянии, они не могут его знать. Когда лошадь убегает в страхе или возбуждении, у нее нет сомнений, это происходит мгновенно, непосредственно. Но у большинства людей существует своего рода слабина, за которую их можно схватить; чувство замешательства и недостатка ясности, которые препятствуют свободному и правильному действию.
У ребенка свободное действие может происходить, потому что ребенок — как животное. Но постепенно переживания отделенности, которые накапливаются, когда ребенок покидает мать, начинают формировать чувство обособленности и изоляции, откуда происходит сдержанность, колебание, слабина в осознании. По мере развития ребенок начинает терять свою животную свободу от забот. Конечно, это необходимо, если мы собираемся выжить в этом мире. Дети должны расти, чтобы осознавать результаты своих действий. Индивидуум должен развивать это чувство самосознания. Другими словами, необходимо строить эго, чувство «я», чувство обособленности до очень здорового и сильного состояния, потому что это фактически и есть самосознание. Но затем, в определенной точке, нам следует понять, что вместе с эго приходит чувство изоляции, отдаленности от текущего момента и дистанции между людьми.
В пространстве и времени у нас развивается своего рода чувство одиночества, о котором я говорил в начале нашей встречи, и оно, в свою очередь, вызывает ощущения пустоты. И мы пытаемся восполнить эту пустоту внешними вещами, что приводит лишь к усилению чувства отделенности. Может, мы начинаем видеть самих себя очень мощными, может, мы большая знаменитость и имеем широкую поддержку в обществе, но все равно чувствуем себя отвратительно. Мы все еще не ощущаем себя удовлетворенными. Потому что чувство удовлетворения не приходит извне.
Итак, когда человек как отдельный индивидуум, как эго идет по жизни, у него возникают мысли. Эти мысли и соответствующие эмоции никогда не касаются текущего момента, а всегда о прошлом или будущем. Невозможно думать о настоящем моменте. В то мгновенье, когда вы думаете о данном моменте, вы думаете о чем-то, что случилось мгновение назад. Рефлексия никогда не поспевает за временем. Итак, любая мысль возникает из личной истории, которую мы тянем за собой, либо из желания или страха перед будущим событием. И, следовательно, она несвободна, не первоначальна, не присутствует в настоящем, не открыта, не освобождена. Мысли не плохи и не хороши сами по себе, что бы мы о них ни думали. Практика состоит в том, чтобы жить полностью в текущем моменте, что значит жить в Изначальном Сознании и не реагировать или не следовать за мыслями, которые уводят нас во времени и пространстве прочь от текущего момента.
— Еще термин: вы используете слова «вселенная» и «вселенский». Могли бы вы объяснить их?
— Люди думают о вселенной как о физической сущности, и, конечно, есть физическое проявление, которое ученые, в общем, зовут Вселенной. Но каждый знает, что когда вы смотрите в ночное небо, вглядываетесь в эту так называемую Вселенную, то появляется забавное ощущение. «Как далеко она продолжается?» — спрашиваете вы себя. Она идет в бесконечность! Нет конца пространству. И это совершенно нелогично. Это не укладывается ни в какое понятие, которое мы можем придумать. Термин «бесконечность» уводит нас за понятия. Это как бы нарушение порога логического мышления: то, что нельзя понять логически. Итак, под вселенским, или вселенной, я разумею то, что не может быть охвачено логически рассуждающим сознанием. Дать определение вселенной было бы чем-то противоречащим определению. Это как бы не то, что вы можете схватить. Это за пределами границ. Нет начала времени, не может быть конца времени. Нет начала пространства, не может быть конца пространства.
Дуалистический мир, этот относительный мир, в котором мы живем, — это построение, основанное на принятии того, что есть конец или ограничение времени и пространства. Когда фактически мы знаем, что конца нет. Это вызывает противоречие в нас, и каждый чувствующий человек (хотелось бы так думать!) рано или поздно почувствует это противоречие и спросит себя: «Как такое может быть? Как я могу всю жизнь жить согласно чувствам: вкусу, обонянию, зрению, слуху, осязанию? Как я могу жить по правилам реальности, приходящим ко мне от этих чувств? Реальность, приходящая от чувств, говорит мне, что есть структурированное время и есть структурированное пространство. Есть конец всему. В то время как бесконечность подразумевает нечто совершенно другое!»
Итак, я не говорю, что мир, который мы видим, в котором работаем, живем и действуем, не существует. Но я говорю, что это логическая и полезная проекция того, что значительно больше, намного глубже и таинственнее. Все мы знаем этот двойственный мир чувств, но недуалистический мир тоже нужно испытать. Недуальное Вселенское, называемое Изначальным Сознанием, из которого все появляется, возникло не сколько-то лет назад, а возникает каждый момент. Мы позволяем ему появляться в каждый момент. Мы можем наблюдать, как он возникает, мы не пытаемся остановить его появление. Но сами пребываем в истинной реальности, которая есть фундаментальный Океан Бытия, или Океан Изначального Сознания, лежащий в основе всего.
— Возвращаясь к искусству айкидо: как вы видите его по отношению к обществу?
— Я думаю, что оно уникально — спасибо за это сэнсэю Тохэю. Потому что никогда раньше ни на Востоке, ни на Западе не было метода, позволяющего выявлять истинное состояние собственного сознания в столь открытой и явной форме. В прошлом то, что происходило между учителем и учеником, было очень частным и сокровенным делом. Но теперь, когда сэнсэй Тохэй разработал ки-тестирование, у каждого члена общества есть способ обнаружить, в каком состоянии он действительно находится, и постоянно проверять себя. Это воодушевит и пробудит в них чувство единства сознания и тела. Как я уже говорил, тело — это зеркало сознания.
Допустим, вы стоите прямо, и я прикладываю легкое давление к вашей груди. Во-первых, вы можете получить чувство сопротивления мне, разновидность борьбы, о котором я говорил ранее. Тогда вас легко сдвинуть. Это ощущение сопротивления возникает в вашем сознании, потому что вы хотите преуспеть! Вы хотите сделать это, вы хотите пройти ки-тест. Но дело не в том, чтобы пройти ки-тест, а в том, чтобы понять суть процесса, который возникает в сознании и заставляет вас действовать так, как вы действуете. Итак, это простая практика, которая показывает нам, чего мы стОим на самом деле.
И второй вариант — вы можете «провалиться», когда я прикладываю к вам давление, ваша сила может исчезнуть, и вы сдвинетесь назад. Вот два варианта. Первый — сопротивление, у вас есть энергичность, вы энергично сопротивляетесь. Но это ошибочная энергичность, это сопротивление и борьба с тестированием. Во втором случае у вас можете появиться ощущение мертвого спокойствия. Вы думаете, что мир сильнее вас. Вы падаете, потому что человек, который вас тестирует, имеет намного больше силы. Это разновидность пассивности. Спокойствие — позитивная вещь, но здесь она используется неправильно. Это непонимание.
Итак, вместо этих двух путей реагирования на давление, мы просто позволяем себе быть в том же состоянии, в котором уже естественно находимся. Мы не пытаемся изменить это состояние, мы остаемся спокойными, расслабленными, но позволяем чувству необычайной энергичности, которая пронизывает вселенную, наполнять нас. Мы можем представить, что мы не ограничены кожей, в которую, несомненно, заключено наше тело. Мы можем отождествить себя со всем пространством бесконечной вселенной. Это позволяет нам двигаться, когда мы этого хотим, и не двигаться, когда не хотим.
Сэнсэй Тохэй сформулировал три принципа вселенной. Первый: вселенная — бесконечная сфера с бесконечным радиусом. Второй: вселенная — бесконечное множество бесконечно малых частиц. Третий: вселенная постоянно изменяется. Вселенная всегда в движении, другими словами. Да, все мы знаем, что вселенная всегда в движении. Физики скажут вам, что атомный и субатомный мир движутся с невероятными скоростями. Мы знаем, что земля вращается со скоростью более 5000 миль в час. Мы знаем, что земля движется вокруг солнца с огромной скоростью. Все в этой вселенной движется с огромной интенсивностью и скоростью в любой момент. Однако мы не замечаем этого. Мы это игнорируем. Но мы можем ощутить это, когда расслабляемся, когда наше сознание затихает, и мы становимся спокойными. У нас появляется чувство лежащей в основе всего интенсивности, которое поначалу может быть весьма пугающим. И то, что мы считаем «мощью», — это просто существующая сила вселенского движения.
Итак, мы расслабляемся, остаемся естественными и больше не стараемся что-либо преодолеть. И в то же время не «проваливаемся» и не убегаем, не поддаемся давлению. Мы просто поддерживаем нашу целостность, наше естественное, истинное, позитивное и мощное состояние и обнаруживаем, что мы полностью неподвижны. Я давлю на вашу грудь, и вы не двигаетесь. Это называется ки-тестированием. Конечно, мы делаем это в разных положениях: наклон вперед, наклон назад, вытягивание рук, придание своей руке «несгибаемости» — эти принципы работают одинаково в любом варианте.
Мы всегда наблюдаем эти три способа существования: 1) сопротивляющаяся энергичность, 2) проваливание в спокойствие или 3) то, что мы называем живым спокойствием, или сэйси. Японское слово для живого спокойствия — сэйси. Итак, это живое спокойствие, в котором мы пребываем и которое я выше назвал Рэйсэйсин, есть состояние нашего естественного существования. Без желания стать сильнее, или лучше, или измениться, или достичь чего-то отличного от того, что есть прямо сейчас. Никогда не теряйте самообладания, никогда не жертвуйте своей целостностью. Итак, каждый может пройти такой тест, для этого не нужно быть мастером. Вы можете прийти в додзё впервые, и я покажу вам, как сделать «несгибаемую» руку. Я покажу вам «неподъемное» тело, так что не смогу оторвать вас от пола. Я покажу вам, как держать центральную точку и полностью расслабляться. Так что когда я давлю, вы не будете двигаться. Вы можете получить этот опыт в первый же день. Это чудесная вещь! Сэнсэй Тохэй действительно изобрел этот способ продемонстрировать нам состояние нашего сознания через тело. И, как я сказал, это никогда раньше не делалось, и существуют необычайно широкие возможности для его применения во всех видах образовательных методик. Знаете ли вы, что Ричард Райли, министр образования США, сторонник принципов объединения сознания и тела сэнсэя Тохэя?
Он обучался ки-тестированию и был так впечатлен этим, что тут же предложил билль Конгрессу США, чтобы выделить деньги для обучения объединению сознания и тела во всех начальных школах Соединенных Штатов, так что уже можно начинать вводить это в нашу образовательную систему. Через ки-тестирование дети начинают понимать, что сознание и тело едины. Сегодня в школах мы уделяем много времени, обучая детей, как тренировать тело, и так же много времени посвящаем тому, как тренировать сознание, но эти вещи обычно делаются раздельно. Иногда это случается одновременно, как, например, в спорте, где вам, возможно, приходится обучаться тому, как немного расширять сознание, когда вы бежите по дорожке или играете в какую-нибудь игру. Но это происходит, только пока идет данное спортивное мероприятие. Как только оно заканчивается, объединение теряется. То есть этому не обучают как принципам.
В добавок, в то же самое время при спортивном обучении тренеры часто вносят дух агрессивности или личных достижений. А ки-тестирование не выявляет и не поощряет никакие личные достижения сверх того, что вы уже имеете. Мы говорим: «Я уже в порядке!» Сознание и тело уже объединены, только мы об этом забыли! Мы забыли, потому что приняли ощущение собственных недостатков и ту реальность, о которой нам сообщают наши органы чувств. Вы думаете, что должно что-то измениться, что вы должны улучшить себя. Вы думаете, что вы должны добыть нечто, что заполнит пустоту, которая в вас есть. Но это неверно. Нечего добывать. Любые приобретения уводят нас от точки «здесь» в пространстве и времени. Пустота — это ошибка; ошибочное понятие! Оно уводит нас от реальности, от того, кто мы на самом деле. Всем нам надо увидеть, кто мы есть, преобразовать себя в то, кем мы всегда были, но забыли. Вот что такое ки-тестирование, вот что это значит, и насколько важно для каждого понять, кто он есть в действительности.
— У айкидо существует культурный ареол. Оно во многом основано на японских ценностях и культуре. Как вы тогда видите будущее развитие айкидо?
— Знаете, когда я только начинал изучать айкидо много лет назад, мне довелось побывать на одной вечеринке в Гонолулу, там присутствовал и сэнсэй Тохэй, и мне повезло сидеть рядом с ним. Я спросил его об айкидо, и он рассказал мне несколько историй о значении айкидо. В заключение он сказал следующее: «Молодой человек, будущее айкидо связано с Западом». Мне это показалось интересным, и потому я это запомнил. В то время я еще не понимал, что именно он имел в виду. Думаю, он не имел в виду исключить Японию, но у него было сильное ощущение, что западная культура нуждается в определенном способе связи, некоем переходе между восточными духовными традициями и западной научной школой, и что айкидо может обеспечить эту связь.
Это не значит, что никогда не было духовных традиций на Западе. Не значит, что не было научной традиции на Востоке. Но первоначально на Западе, в Европе и Америке, человек отдавал себя поиску научной и технологической компетентности. И мы видим, куда это нас привело! Из-за безответственности мы рискуем уничтожить окружающую среду. Не то чтобы мы не видели чудесных улучшений в повседневной жизни, которые обеспечивают современные технологии. Я не променял бы современное лечение зубов ни на какое другое! Я не хочу иметь испорченные зубы! Я очень благодарен за, в целом, хорошее состояние здоровья в Западном мире. Из личного: западные врачи однажды спасли мою жизнь. Я бы умер, если бы не современная технология. Меня бы здесь не было, и я бы этого не говорил.
Итак, я благодарен за все это, и я благодарен за то, что у меня здоровые зубы; и я благодарен за возможность прилететь сюда, в Европу, на короткое время. И встретить всех вас, прекрасных людей, и учить айкидо, и разделять айкидо с вами. Это все чудесно. Но, как я говорил, сами по себе знания ничего не решают. И если мы используем их не надлежащим образом, то, как видим, можем разрушить саму окружающую среду, в которой существуем. Так что, я думаю, будущее айкидо на Западе означает, что оно станет играть важную роль. Эта роль может состоять в том, чтобы показать простую связь между сознанием и телом, между внутренним миром и внешним, притом показать измеряемым, «западным» способом. Сэнсэй Тохэй описывает это как айсберг. Он говорит: «Мы смотрим на себя как на айсберг. Мы видим верхушку, выступающую из воды. И обычно думаем, что это и есть весь айсберг». Но истина в том, что вершина, расположенная над водой, — лишь малая часть айсберга. Айсберг в действительности представляет собой огромную глыбу льда, который расположен под поверхностью океана. Про айсберг мы это знаем. И если вы посмотрите на человеческую ситуацию, то верхушку айсберга можно сравнить с нашим эгоистичным «я» — частью, которая отождествляется только с чувственным миром.
Внутренний мир, который скрыт, можно сравнить с подводной частью айсберга. Кроме того, в человеке внутренний мир не просто больше этой маленькой верхушки айсберга, он бесконечен. Потому что этот внутренний мир — прямое переживание Изначального Сознания, Вселенского Сознания, или Вселенской Реальности.
Знаете, очень трудно об этом говорить и давать интервью. Да, я могу говорить об этом сколько угодно, но не могу определить точно, что это такое. Лао Цзы сказал: «Тот, кто говорит — не знает. А тот, кто знает, не говорит!», и после этого продолжал писать уйму книг об этом! Так что, об этом можно говорить бесконечно. Нельзя остановиться и сказать: «Вот оно». Если пытаешься определить это, обозначить, если я пытаюсь ответить вам, что такое сознание, если я пытаюсь точно определить, что такое вселенная, и совершенно определенно говорю: «Вот оно», — то это мой провал.
Нет, это не то. Вы не можете «наступить» на него, как нельзя наступить на кусок мыла в дУше — оно ускользает, это не то! Если вы думаете, что поняли, это не так! Это постоянный процесс углубления, и углубления, и углубления — очень смиренный и искренний, требующий полной отдачи и преданности путь. Углубление как движение по личному, интимному пути; тщательное исследование, которое выводит нас за пределы наших страхов. И раскрытие этого, туда и обратно, туда и обратно.
Углубляясь, мы несем с собой отвагу, мы несем с собой мужество, которое открыли, взглянув на собственную природу и увидев свои недостатки и ошибочные представления. То, как мы злоупотребляли людьми, пытаясь получить их любовь. Различные «сборы», которые мы взимаем с каждого на своем жизненном пути: я хочу это от тебя, это от тебя, это от тебя. Но настоящая жизнь проходит в противоположном направлении: отдача, всегда отдавать. Каждому, кого мы встречаем, мы должны отдавать киацу. Киацу значит: «надавливание с ки». Иногда мы даем киацу, надавливая большим пальцем или другими пальцами на часть тела больного или ослабевшего человека, чтобы вложить Ки в его тело и помочь излечиться.
Кроме того, я думаю о жизни как о киацу. То, как я использую голос, встречая людей, как поворачиваюсь к ним грудью, областью сердца, то, как мои глаза находят другого человека, чувство, которое у меня к нему возникает, мысли, — это тоже виды киацу. Даже если человека нет рядом. Моя жена на Мауи вернулась домой. Когда я думаю о ней, я делаю это таким образом, как будто даю ей киацу. Я протягиваю ей свою Ки, свою любовь, уважение и благодарность. Когда я увижу ее в следующий раз, это станет для меня явным. Как мы обращаемся с кем-нибудь в наших мыслях или лично, как мы смотрим на кого-нибудь, как мы чувствуем его, как используем свой голос, глаза, мягкость своего лица и тела по отношению к людям. Отдавать, отдавать, отдавать — все время. Нет конца этому. И если вы это делаете, вы никогда не устанете, никогда не начнете уставать от этого. Берите — и вы истощитесь. Вы думаете, что будет наоборот, но это не так. Это парадокс.